Михаил ХЕЙФЕЦ
Книга нашего поколения
В Израиле его зовут на русский манер: Анатолий Кардаш. А в России он называл себя "Аб Мише" и так подписал свою книгу "Черновой вариант".
Здесь он, несомненно, видится русским автором. Чего стоит одна ремарка при упоминании фамилии героя Варшавского гетто - "умер в возрасте
Христа"! Или лирические сцены – в ореоле православных церквей...
А в России Аб Мише, конечно же, считался евреем-израильтянином. Человек, чья боль - национальная боль, и все события мировой истории
рассматриваются им лишь через единственную призму: чем это было для моего народа?
Перечитываю "Черновой вариант" - и постоянно думаю об авторе. Боюсь за него. Не останется ли Толя Кардаш автором единственной книги? Книги, в
которую он вложил всего себя, без остатка на будущее...
В ином случае, издавая эту книгу в Израиле, он бы, пожалуй, ее переделал. В конце концов, большая ее часть - документальная проза. Такой жанр
правится, если автор находит новую информацию. Более обширную или более точную, чем старая. Но Аб Мише ничего не захотел изменить в своей
книге, написанной там, в России. То есть поступил как типичный лирик. Как автор прозы исповедальной...
...В подобной организации книжного текста - через российские лишь источники, т. е. заведомо рискуя ошибиться, заведомо обрекая свое творение на
устарелость - мне виден особый принцип Аб Мише, который и есть оправдание его книги перед историей и возможность произведения стать памятником
- если не эпохи, то российской общественной мысли. Книга Аб Мише на самом деле о том, как мы, поколение людей, рожденных и воспитанных
советской властью, искали и находили в ее время истину. Искали в книгах, которые стояли на полках публичных библиотек, в сборниках документов,
что считались вполне общедоступными (вроде "Нюрнбергского процесса"), в журнальных публикациях "Нового мира" и даже "Звезды". Кто в России
искал истину - мог ее найти.
Одни из этих искателей истины приехали потом в Израиль, а другие сотворили перестройку. На частном примере дороги молодого советского парня к
познанию судьбы еврейства Аб Мише воссоздал типичный духовный путь развития людей нашего с ним поколения - тех, кто обновил Россию и, может
быть, обновит в будущем и Израиль?
А не так уж плохо мы узнавали историю, судя по этой книге! Замечали цепким глазом бывших комсомольцев идеологические клише, меты, крючки,
которых, может быть, и не засекали люди, воспитанные в западной, свободной ментальности. Замечали, например, что националисты, ненавидевшие
евреев, на самом-то деле презирали человека вообще, Дух вообще, религию вообще... Своего человека, свою веру они презирали тоже! Где он нашел
эти удивительные и такие характерные фразы, этот Аб Мише: "Мы, немцы, все разбойники... Не забывайте, что немецкая литература началась с
"Разбойников" Шиллера"? Это Ганс Франк, адвокат по образованию, главпалач польских гетто! Или Кальтенбруннер: "Я от души приветствую идею того,
что истребление народов должно быть заклеймено международным соглашением как преступление и должно строго наказываться". А ведь он вовсе не был
трусом, Кальтенбруннер: мужественно держался перед трибуналом и стойко умер. Это я помню еще из рассказов 40-х гг. Но хоть как-то спасти свою
личность этот подсудимый мог одной ценой - отрекшись от своей "жизни и судьбы"! А чего стоит наци №2 Геринг: "Я счел бы за честь воевать вместе
с евреями против английских оккупантов". И ведь и этот не трусил и держался мужественно перед трибуналом. Просто единственной скрепой личности
бывшего смелого аса-летчика оказалось преклонение перед Физической Силой. Есть сила у фюрера - он был с ним, а появилась она у евреев - почему
бы не помечтать о борьбе рядом с ними, в их рядах... Тем более что евреи победили в войне. Раз победили, значит, правы они, а не мы, немцы. И
вообще - "два немца - уже банда" (все тот же Геринг)...
Многие утверждают, что гитлеровцы верили в свои идеи. Но почему же тогда фюрер германского народа так страстно прятал даже от своих, от немцев,
тайну истребления "недочеловеков"? Он ведь не оставил ни единого документа о принятии проекта "окончательного решения" (знаменитый "протокол
Ванзее" составили только к началу ВТОРОГО этапа операции, к моменту, когда развертывали лагеря смерти - а само "окончательное решение" до их
открытия проводилось полгода!). И когда эсэсовцы подавля- ли восстание в Варшавском гетто, то сначала официально сообщили: "Проводится
дезинфекция Варшавы, там бушует сыпной тиф", потом: "На гетто напали польские бандиты, немецкая полиция спасает жителей гетто", потом - по мере
усиления сопротивления - польских бандитов сменили в сводках "германские мародеры" (а с немцами, сами понимаете, даже СС нелегко справиться -
потому столько в Варшаве и воевали)... И это – идейные борцы с еврейством? Полноте! И опять изумительно найденная цитата из Гиммлера - за две
недели до конца: "Вы, евреи, и мы, наци, должны совместно закопать топор войны!"
Между прочим, Аб Мише не прошел мимо операции рейхсфюрера по подготовке кадров для реализации "окончательного решения": прежде чем приступить к
убийствам евреев, руководство СС предложило своим сотрудникам поучаствовать в истреблении газом "генетически неполноценных"... немцев! По
данным, найденным Аб Мише в советских источниках, было убито 265 тысяч (по-моему, это некое преувеличение)! Вдумайтесь: они прикончили четверть
миллиона СВОИХ сограждан! Уж, конечно, люди, совершившие такое, потом не останавливались перед убийством чужаков...
Аб Мише испробовал в различных главах своей книги разные стили, разные жанры, будто примеряя в тексте отражение своей души в разных ее
ипостасях: чистую документалистику и лирическую прозу, историческую новеллу и врывающиеся в текст оценочные голоса читателей, обычную прохзу и
легендарно-мифологическую (миф о спасении Корчака, например).
Самая сильная глава «Чернового варианта», несомненно, - рассказ о битве в Варшавском гетто. И это тоже писал узнаваемый мой современник
50-60-х! Эта поэзия героической борьбы, эта оптимистическая трагедия, когда герои гибнут, но затопив врага своей кровью, убивая эсэсовцев на
каждом шагу - тут десяток, там десяток... Убить, задушить палача! В этом гимн жизни! "Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них
идет на бой"... И узнаваемая безошибочно мета: столько страсти в рассказе о боевиках, об Анелевиче или Клепфише - и почти ни слова, например, о
подвиге Рингельблюма; да и фамилия этого человека, благодаря которому только и попала в центр мирового внимания история Варшавского гетто,
почти не упомянута. А живи Рингельблюм, скажем, в Минске - все бы писали сегодня о Минском гетто, а про Варшавское мало кто бы вспоминал...
Эту книгу стоит прочитать всякому, кто захочет взглянуть в "еврейское зеркало" и понять, в каком огне из еврея выплавлялся в Божественном тигле
израильтянин.
Эта книга и выглядит так, что ее хочется прочесть. Чувствуется, как подвиг автора - а писать такую книгу в тех условиях было подвигом -
вдохновлял и тех, кто уже в Израиле помогал превратить ее из самиздатских копий в прекрасное творение полиграфии.
«Вести» (Израиль), 13.06.1994 г.
|