А. ХАБИР

ПРОЧТИТЕ ЭТУ КНИГУ Писать об этой книге и трудно, и легко. Легко - потому что речь идет о прекрасном, написанном на одном дыхании и никого не оставляющем равнодушным литературном произведении. Трудно - потому что эта книга самодостаточна: она не требует ни комментариев, ни оценок. Несколько лет назад ее автор Анатолий Кардаш (Аб Мише - его литературный псевдоним) в неустанных поисках материалов по одной из вечных и проклятых проблем человеческой истории — проблеме противостояния "своего" и "чужого", - рассматривая ее сквозь призму пронзительной судьбы своего собственного народа, судьбы, запылавшей в минувшей мировой войне небывалым факелом Катастрофы, обнаружил опубликованный в Польше фотоальбом. Фотографии рассказывали о жизни, сопротивлении и гибели Варшавского гетто. Там он увидел фото девушки, стоящей у стены, развороченной взрывом. Распахнутое пальто с висящими пуговицами, дешевые крупные бусы, мужская кепка. Глаза, глядящие в объектив. С этого все и началось. Днем за днем, еще и еще раз – возвращался он к этому альбому, к этой фотографии, к этой девушке... Пока она не заговорила... Она заговорила в этой книге. Обращаясь к каждому из нас. "Итак, стена, девушка и два веселых эсэсовца... Возможно, именно мужская кепка... смешит ладных парней, возможно, именно она и вызвала фотопорыв блондина... Он работает добросовестно, для вечности, он запечатлевает неповторимое: евреев, которых больше не будет, и подвиги гитлеровской армии, которым нет примера в истории. Он запечатлевает варшавское гетто в тысяча девятьсот сорок третьем году. И стою перед ним я, девятнадцатилетняя... Из-под кепки выбиваются черные волосы. Глаза у меня темно-карие, рост средний, лицо круглое, нос прямой, рот не мал и не велик, - в общем... ничего примечательного, хотя Тот, кого уже нет в живых, называл меня красивой. Он не поцеловал меня ни разу, он только дважды брал меня за руку... Вот и все. Большего нам не досталось. Потому что мы — из гетто. Мы из варшавского гетто. Из черной и светлой легенды. Мы оттуда, где пределы муки и лжи, героизма и подлости, слабости и силы... Когда кошмар шести миллионов убийств погонит тебя по перекресткам Истории, смердящие дороги Зла неуклонно приведут сюда, в середину двадцатого века, в середину Европы, в Варшаву, к евреям. Я говорю сейчас их голосами... Я не выдумаю ни одного факта, ничего не прибавлю, не украшу для занимательности - я не совру, не имею права..." Так начинается этот взволнованный и документальный до мелочей рассказ о восстании в Варшавском гетто. Это - поэма. Это - исповедь. Это - эпос. Книга впервые открывает нашему читателю одну из самых поразительных страниц истории Второй мировой войны. Я говорю "впервые" и «нашему", хотя подвиг борцов Варшавского гетто давно уже стал достоянием человечества, давно запечатлен в камне, воспет в стихах и прозе, в спектаклях и кинофильмах - на всех языках, на всех континентах мира. Повсюду - кроме нашей страны. Еще совсем недавно у нас о Катастрофе, о загубленных шести миллионах жизней говорилось сквозь зубы. А уж о героической роли еврейского народа в борьбе с коричневой чумой — будь то в рядах советской или английской армий, в партизанском движении в Белоруссии и Литве или во французских маки, о повсеместной бескомпромиссной борьбе евреев за свое национальное и человеческое достоинство в бесчисленных гетто и лагерях уничтожения - и вовсе знать было нельзя. А знать обо всем этом необходимо. И знать всем. Хотя бы уже потому, что говоря словами из книги, "может быть люди, разглядев в судьбе евреев не частный случай, а черновой набросок всеобщей истории, свернут, наконец, с накатанных магистралей Зла..." Как это актуально - здесь и сейчас, - когда полыхает Карабах, когда "народы-братья" предъявляют друг другу счет... Двадцать суток Восстания никогда не уйдут в забвение: "...двадцать суток жгли они себя, воспламеняя гетто. Двадцать суток раб, с колен выпрямившись в рост, глядел в лицо мощнейшему врагу, и Голиаф содрогался от жалкой пращи Давида. Их короткие жизни стекли в эти двадцать суток, сгустились кроваво и застыли вечной памятью..." И в память о них, и в память о всех еврейских жертвах нацистского геноцида ежегодно в день начала восстания в Варшавском гетто евреи всего мира отмечают День памяти Катастрофы и Героизма. В Израиле этот день, провозглашенный днем национального траура, отмечается 27 нисана по еврейскому календарю - в промежутке между годовщиной Восстания и Днем памяти павших воинов Израиля, как бы связывая две даты воедино. Так варшавская девушка в мужской кепке и Тот, кто так и не успел ее поцеловать, - и все борцы, и все жертвы Катастрофы - стали в вечной памяти нашего народа в один строй с героями свободной, такой древней и такой молодой, еврейской страны...
«Международная еврейская газета» (СССР), №8 (72), апрель 1992 г.